Наталья Дубская. Исповедь

Дубская Н.В. Исповедь: Роман-хроника / Г.В. Дубская. - Сыктывкар: ООО «Анбуп» 2014. - 336 с.

В этой книге нет ничего придуманного. Все персонажи реальны, более того, они даже живут под своими именами. Судьба им доста­лась трудная, порой невыносимая, но они не сломались, не отступили от нравственных устоев, подученных в наследство от предков. Семья, о которой повествует Наталья Дубская, одна из очень многих в нашей стране, с поразительной стойкостью прошла испытания несправедли­востью и жестокостью, голодом и холодом, отчаянием и терпением и сохранила в себе силы для продолжения жизни. Если всё принимать близко к сердцу, история, навер­но, - самая страшная изо всех земных наук. Сколько бед ¹¹ несчастий, страданий и трагедий, сколько несправед­ливости и печали вмещают в себя судьбы целых стран и народов, поколений и бесчисленного множества ушедших и прошлое известных и безвестных людей! Между строк исторических фолиантов кипит кровь, пролитая челове­чеством в бесконечных войнах и в жесточайших столкно­вениях в так называемые мирные времена. Не было дня, чтобы не погибали на земле люди, не попадали в рабство, не притеснялись, не унижались хладнокровными злодеями и правителями, порочными идеями и преступными идеалами. Кажется, нет такого греха, который бы не брали на вооружение люди для того, чтобы насытить свой личный пли коллективный эгоизм. Чаще всего страдали от этого безвинные души, которые могли противопоставить огню п мечу только безмерное терпение и упование на Божью помощь.

Наталья Дубская с болью рассказывает о судьбе своей семьи, попавшей в жернова сталинских репрессий. И эта боль знакома, наверно, каждой семье, проживающей на просторах бывшего Советского Союза. Не только Запад­ную Украину, откуда родом автор этой хроники, перемо­лоли беспощадные НКВДэшники и особисты. Вся страна Пыла переполнена страхом перед «чёрными воронками», раковые опухоли ГУЛАГа пускали свои зловещие метастазы повсюду. До сих пор политики и историки спорят о том, сколько миллионов безвинных душ на счету особых совещаний, «троек» и трибуналов. Не только украинских и прибалтийских, немецких и чеченских душ, но и в ве­ликом множестве русских, честных, умных, работящих...

Можно понять западных украинцев, которых совет­ская власть одним рывком неуклюже пыталась превратить в советский народ. Можно понять недоумение Натальи Дубской перед лицом репрессивной силы: за что? Но точ­но такой же вопрос занозой сидел в сердцах миллионов спецпереселенцев, ссыльных и заключённых, которых режим старательно стирал в лагерную пыль. И это тра­гедия, это безумие огромной страны, прикрывавшиеся утопическими идеями и теориями. Понятно, что оправдать первобытную дикость этих репрессий нельзя ничем. Как, впрочем, нельзя ничем обелить и кровавую жестокость тех, кто пытался противопоставить им террор в Карпатах и Прибалтике. Вряд ли потомки жертв достопамятных бандеровцев и «лесных братьев» забудут их невероятные зверства и издевательства. Наверно, кто-то из них мог бы написать хронику и своей семьи.

Между тем боль никуда не уходит, кровь между исто­рических строк кипит, и неизвестно, когда это кончится. Может, тогда, когда мы все, дети и внуки репрессиро­ванных дедов и отцов, будем вспоминать не их палачей и притеснителей, а тех, кто не отвернулся брезгливо или равнодушно от «врагов народа», а помог, поддержал их, когда они падали без сил, поделился с ними краюхой хлеба, когда они умирали от голода? Хочется верить в здравомыслие народа, который так страшно и невос­полнимо пережил эту угрюмую эпоху и остался народом. Ведь не может же он быть врагом самому себе.

Александр Суворов, член Союза писателей России